-Все же, сержант Петров, переживаешь ты зря,
Видишь, такие, как ты, молча глядят солдаты,
Как их тела заметают ветром снега января.
Хочешь курить? Держи! - ангел сказал крылатый.
Лёгкая, словно пух, ангельская рука
Мягко коснулась плеча. Не было больше больно
То ли от тихих слов, а то ли от табака,
Стало на сердце теплей, а на душе спокойно.
-Рая не жди, сержант, нет его для тебя.
Нет его для других, кто превратился в трупы,
Тех, кто губил других, тех, кто губил себя,
Их ожидать в раю, сам понимаешь, глупо.
Видишь, горит в степи сломанный карагач?
Видишь, чернеет снег, там, где стояли клёны?
Видишь, лежит ничком в этом снегу трубач,
Пулей свинцовой в лоб в первом бою сраженный?
Здесь в январе светло, звезды из края в край,
Так что тебе, Петров, все, безусловно, видно.
Лишь трубачу из всех нынче откроют рай,
В первом бою умереть, сам понимаешь, обидно.
С ангелом рядом Петров молча курил до зари,
Было ему хорошо, и не ломило спину...
Утром утих буран. Тихо, лишь снегири
Стайкой на мерзлых ветвях шумно клюют рябину....
